Хайруллах-бей опять захохотал. Его голубые смеющиеся глазки, с белесыми ресницами, уставились на меня, словно хотели проникнуть в самую глубину моей души.
— Послушай, крошка. Это вовсе не так. Смотри в глаза! Ну, говори, разве ты не любишь его?
— Я его ненавижу.
Доктор взял меня за подбородок и, продолжая пристально смотреть в глаза, сказал:
— Ах, бедная крошка! Все эти годы ты сгораешь из-за него, горишь, как лучина. И тот скот страдает вместе с тобой. Такой любви ему нигде не найти…
Я задыхалась от гнева.
— Какая страшная клевета? Откуда вы все это знаете?
— Припомни… Я понял это еще в тот день, когда мы встретились с тобой в Зейнилер. Не пытайся скрыть. Напрасный труд. Из детских глаз любовь брызжет, как слезы…
Передо мной поплыли темные круги, в ушах зазвенело, а доктор все говорил:
— Ты так отличаешься от всех. Ты такая чужая для всех, ко всему. У тебя задумчивая, горькая улыбка, так улыбаются только во сне. У меня сердце надрывается, крошка. Ты и создана не так, как все. Рассказывают про
прекрасных пери[99 - Пери — фея, добрый дух, красавица.], рожденных от волшебного поцелуя и вскормленных поцелуями. Это не выдумка. Подобные существа есть и в действительности. Милая Феридэ, ты — одна из них. Ты создана любить и быть любимой. Ах, сумасшедшая девчонка! Ты поступила так опрометчиво. Тебе ни за что нельзя было бросать того глупого парня. Ты непременно была бы счастлива.
Я залилась слезами и закричала, топая ногами:
— Зачем вы все это говорите? Чего вы от меня хотите?
Тут доктор опомнился, стал меня утешать:
— Верно, крошка, ты права. Этого не надо было тебе говорить. Ну и глупость я спорол! Прости меня, крошка.
Но я была вне себя от злости и не могла даже смотреть на доктора.
— Вот увидите! Я вам докажу, что не люблю его! — и, хлопнув дверью, вышла.
Опять 25 февраля, ночь.
Когда я принесла лампу Ихсану-бею, он стоял одетый у окна и любовался багряным закатом на море.
Чтобы нарушить молчание, я сказала:
— Вероятно, вы соскучились по своей форме, эфендим…
Комната уже была окутана вечерними сумерками. Казалось, полумрак придал Ихсану-бею смелость. Он покачал головой, грустно улыбнулся и впервые откровенно заговорил о своем горе:
— Вы сказали: форма, ханым-эфенди?.. Да, теперь надежда только на нее. Она сделала мое лицо таким, и только она может избавить меня от несчастья…
Я не поняла смысла его слов и удивленно смотрела на Ихсана-бея. Он вздохнул и продолжал:
— Все очень просто, Феридэ-ханым. Нет ничего непонятного. Я вернусь в действующую армию, и пусть война доведет до конца дело, начатое гранатой… И я избавлюсь от…
Видно было, молодой майор глубоко страдает. В своей искренности он так был похож на ребенка.
Я стояла к нему спиной и зажигала лампу, но после этих слов я незаметно задула спичку и склонилась над лампой, будто поправляю фитиль.
— Не говори так, Ихсан-бей. Если вы захотите, вы можете обрести счастье… Женитесь на хорошей девушке. Будет семья, дети, и все забудется.
Я стояла к нему спиной, но чувствовала, что он по-прежнему не смотрит на меня и продолжает любоваться вечерним морем.
Все книги на сайте представлены исключительно в ознакомительных целях! Если вы не хотите, чтобы какая-либо книга присутствовала на сайте, свяжитесь со мной.